Неточные совпадения
Но происшествие это было важно в том отношении, что если прежде у Грустилова еще были кое-какие сомнения насчет предстоящего ему образа действия, то с этой минуты они совершенно исчезли. Вечером того же дня он назначил Парамошу инспектором глуповских училищ, а
другому юродивому, Яшеньке, предоставил кафедру философии, которую нарочно
для него
создал в уездном училище. Сам же усердно принялся за сочинение трактата:"О восхищениях благочестивой души".
Ну, Софьюшка, мой
друг,
Какая у меня арапка
для услуг:
Курчавая! горбом лопатки!
Сердитая! все ко́шачьи ухватки!
Да как черна! да как страшна!
Ведь
создал же господь такое племя!
Чорт сущий; в девичей она;
Позвать ли?
Дальше он доказывал, что, конечно, Толстой — прав: студенческое движение — щель, сквозь которую большие дела не пролезут, как бы усердно ни пытались протиснуть их либералы. «Однако и юношеское буйство, и тихий ропот отцов, и умиротворяющая деятельность Зубатова, и многое
другое — все это ручейки незначительные, но следует помнить, что маленькие речушки, вытекая из болот,
создали Волгу, Днепр и
другие весьма мощные реки. И то, что совершается в университетах, не совсем бесполезно
для фабрик».
— Вы ошибаетесь, Игнатий Львович, — невозмутимо продолжал Альфонс Богданыч. — Вы из ничего
создали колоссальные богатства в течение нескольких лет. Я не обладаю такими счастливыми способностями и должен был употребить десятки лет
для создания собственной компании. Нам, надеюсь, не будет тесно, и мы будем полезны
друг другу, если этого, конечно, захотите вы… Все зависит от вас…
По приезде домой жизнь Ивана Федоровича решительно изменилась и пошла совершенно
другою дорогою. Казалось, натура именно
создала его
для управления осьмнадцатидушным имением. Сама тетушка заметила, что он будет хорошим хозяином, хотя, впрочем, не во все еще отрасли хозяйства позволяла ему вмешиваться. «Воно ще молода дытына, — обыкновенно она говаривала, несмотря на то что Ивану Федоровичу было без малого сорок лет, — где ему все знать!»
— Мы отлично понимаем
друг друга, и я предложил бы перевести Тетюева в Петербург на службу к Евгению Константинычу. Места, конечно, все заняты, но можно
создать для него что-нибудь новое… Ну, пусть будет юрисконсультом, тем более что Тетюев получил солидное юридическое образование.
— Вы ко мне с бумагами как можно реже ходите, — говорил он письмоводителю, — потому что я не разорять приехал, а созидать-с. Погубить человека не трудно-с. Черкнул: Помпадур 4-й, и нет его. Только я совсем не того хочу. Я и сам хочу быть жив и
другим того же желаю. Чтоб все были живы: и я, и вы, и прочие-с! А ежели вам невтерпеж бумаги писать, то можете
для своего удовольствия строчить сколько угодно, я же подписывать не согласен.
Эта тенденция, гибельная
для многих, тотчас оправдала себя. К девушке подбежали комиссионеры и несколько
других личностей как потрепанного, так и благопристойного вида,
создав атмосферу нестерпимого гвалта. Казалось, с девушкой произойдет то же, чему подвергается платье, если его — чистое, отглаженное, спокойно висящее на вешалке — срывают торопливой рукой.
— Не сам ли он
создал свое могущество? какая слава, если б он избрал
другое поприще, если б то, что сделал
для своей личной мести, если б это терпение, геройское терпение, эту скорость мысли, эту решительность обратил в пользу какого-нибудь народа, угнетенного чуждым завоевателем… какая слава! если б, например, он родился в Греции, когда турки угнетали потомков Леонида… а теперь?.. имея в виду одну цель — смерть трех человек, из коих один только виновен, теперь он со всем своим гением должен потонуть в пучине неизвестности… ужели он родился только
для их казни!.. разобрав эти мысли, он так мал сделался в собственных глазах, что готов был бы в один миг уничтожить плоды многих лет; и презрение к самому себе, горькое презрение обвилось как змея вокруг его сердца и вокруг вселенной, потому что
для Вадима всё заключалось в его сердце!
Человек не любит оставаться в неизвестности: видя или слыша что-нибудь необъяснимое
для него очевидностью, он
создает себе фантастические объяснения и передает
другим с некоторою уверенностью; те, принимая их с теплою верою, добавляют собственными наблюдениями и заключениями — и вот создается множество фантазий, иногда очень остроумных, грациозных и поэтических, иногда нелепых и уродливых, но всегда оригинальных.
Кудесник-законодатель перевертывает календарь, вместо церковных праздников он отмечает иные благоприятные дни
для чудес — дни легкие и черные; он
создает условия
для успешности всех начинаний — и эти условия — иные, чем правовые или нравственные нормы; между тем они так же строго формальны, как эти нормы: так, заговор должен быть произносим с совершенной точностью, так же следует исполнять обряд; зубы у заговаривающего должны быть все целы; передать силу заговора можно только младшему летами; некоторые заговоры нужно произносить под связанными ветвями березки, над следом;
другие — натощак, на пороге, в чистом поле, лицом к востоку, на ущерб луны.
Философ… восхотел системы:
другими словами, он захотел
создать (логически) мир из себя, из своего собственного принципа — «будете как боги», — но эта логическая дедукция мира невозможна
для человека» (Вестник РСХД.
Столь же в бемовском духе развито и следующее объяснение мирового зла и несовершенства из божественной полноты: «На вопрос, почему Бог не
создал всех людей таким образом, чтобы они руководствовались одним только разумом, у меня нет
другого ответа, кроме следующего: конечно, потому что у него было достаточно материала
для сотворения всего, от самой высшей степени совершенства до самой низшей; или, прямее говоря, потому, что законы природы его настолько обширны, что их было достаточно
для произведения всего, что только может представить себе бесконечный ум» (ib., 62)134.].
«Злые»
создают ад
для себя, «добрые» же
создают ад
для других.
Но я не должен
создавать ад
для других, ни
для одного существа.
Захотелось сейчас же увести ее из этой семьи, обласкать, наставить,
создать для нее совсем
другую жизнь.
Другой обломок той же романтической полосы театра, но в более литературном репертуаре, Лаферрьер, еще поражал своей изумительной моложавостью, явившись
для прощальных своих спектаклей в роли дюмасовского"Антони", молодого героя, которую он
создал за тридцать лет перед тем. Напомню, что этот Лаферрьер играл у нас на Михайловском театре в николаевское время.
Желание закрепить на своих страницах тот или
другой характерный
для своего времени тип увлекало Боборыкина из области творчества в слишком реальное и откровенное фотографирование, что
создавало ему подчас больших недоброжелателей.
С одной стороны, моя душевная ясность, редкая законченность миросозерцания и благородство чувств, поражающие всех моих собеседников, с
другой — некоторые весьма, впрочем, скромные услуги, оказанные мною г. начальнику,
создали для меня ряд привилегий, которыми я пользуюсь, конечно, вполне умеренно, не желая выходить из общего плана и системы нашей тюрьмы.